Рёв раздался ещё раз. Когда последний из них скрылся в избе, на улицу рядом с Гришаевым опустилась дракона, поднимая вихри снега. Темно-зелёная шкура поблёскивала в лучах зимнего солнца. Она вытянула голову в сторону дома, из которого выходили освободившиеся от груза вампиры, и издала воркующий звук. Что-то среднее между мурлыканьем кошки и рёвом авиационного двигателя.

— Плохая девочка. — Начал ругать её друид. — Всё маме расскажу.

Дракона обиженно заурчала. Потом опять настырно потянулась к дому и изобразила мурлыканье.

— Хорошо! — Согласился с чем-то друид. — Но только один! И сегодня больше не проси! Федя! — Повернулся он к Гришаеву. — Принеси накопитель. Видишь, животинка проголодалась.

Дракон обиженно фыркнул в сторону деда.

— А кто ты ещё? Идёшь на поводу у своего желудка — значит животное, а не разумное существо. — Дракон молча уставился на деда. — И нечего мне выговаривать! Мала ещё старшим указывать! В кои-то веки друзья собрались и праздник устроили. Вот только не надо меня сравнивать с этим животным! Никто не визжал! Мы песни пели! Федя, чего встал, рот открыл? Иди за накопителем! — Переключился на Гришаева друид. — А то эта… эта.. а.. — Он махнул рукой.

Особист, ошалевший от увиденного, медленно зашёл в дом. У стены были аккуратным штабелем уложены ящики. Вскрыв один, он достал накопитель и вышел на улицу. Ограды вокруг домов давно не было, и восстанавливать её никто не стремился. Поэтому дракона грациозно подошла к нему, оставляя глубокие следы на снегу.

— Дай мне его. — Раздалось в голове у Гришаева.

— Кого? — На автомате спросил он.

— Накопитель, глупый человек. — Опять прозвучало в голове. — Я есть хочу.

Гришаев с опаской протянул кристалл. Дракона вытянула морду и аккуратно передними зубами взяла накопитель. Тут же послышался приглушённый хруст. Смотреть, как дракона пережёвывает один из крепчайших минералов, было интересно ещё и потому, что она делала это с закрытым ртом.

— Вот так рептилия… — В замешательстве произнёс Гришаев вслух.

— Я такая же рептилия, как ты обезьяна. — Мысленно фыркнула дракона, отворачиваясь от него. — Злые вы. Я к маме хочу. — Расстроенно произнесла она.

Видимо, эту мысль она транслировала не только Гришаеву, потому что ответил ей друид.

— Нельзя тебе к маме ещё. Слабая пока. Мама тоже, наверное, занята, раз не навещает или думает, что ты, как примерный ребёнок спишь.

— Вы о какой маме говорите? — Удивился Гришаев.

— О маме Наташе. — Ответила дракона. — Когда она сможет приехать?

— Мама Наташа. — Сообразил особист. — Она помогает дяде Архонту и тёте Нед. Не думаю, что они смогут сейчас приехать. Но я обещаю тебе, обязательно поинтересоваться у них, как скоро они освободятся.

— Я буду ждать. Передайте ей, что я уже взрослая и могу слышать и разговаривать с простыми людьми.

Дракона развернулась, вышла на середину улицы и, взмахнув мощными крыльями, взлетела. Сделав круг над деревней, она скрылась за лесом.

— Куда это она?

— В гнездо полетела. Взрослая. — Фыркнул друид. — Бери Федя ещё пару кристаллов. Пойдём народ спасать.

— Так что у вас произошло? — Поинтересовался в очередной раз Гришаев, идя вслед за друидом.

Они выбрались из деревни и опять шли по лесу. Особиста напрягало отсутствие тропинок в снегу. Им всё время приходилось ломиться через сугробы. Благо они пока были не такие глубокие, какими бывают к концу зимы. Пройдя стоящую на пути рощу насквозь, они вышли на поляну. Возле небольшого костерка снега не было совсем. Даже травка зелёная пробивалась местами. Вокруг костра лежали три не то пня, не то коряги и большая куча мха. Немного в стороне стояло три старинных бочки вёдер на двадцать каждая.

— Спят старые алкаши. — Начал ругаться друид, а затем перешёл на другой язык.

Под громкие звуки необычной речи он начал пинать и расталкивать пни возле костра. Его активные действия возымели эффект. Замысловатые деревяшки потихоньку приобрели человеческое очертание и начали вяло отвечать друиду на его языке. Последним пинкам подверглась куча мха, которая, не изменяя формы, переползла к бочкам и только после обследования всех трёх сосудов приняла вид пожилого остяка, расстроенного провалившегося к пустым бочкам.

— Говорите по-русски! — Прикрикнул дед на странную четвёрку. — Зря я вас, что ли, языку учил.

— У тебя выпить есть? — Спросил остяк у Гришаева.

— Не давай ему. — Тут же вмешался дед. — Опять нажрётся и пойдёт приключений искать. То медведям спать не даёт. То дракону разбудил. Лучше бы она тебя сожрала или зажарила.

— Может, объясните, что здесь происходит. — Попросил Гришаев, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Вы молодой человек, наблюдаете последствия необдуманного приглашения в нашу компанию вот этого северного жителя. — Степенный старик ткнул палкой, которую подобрал у костра, в сторону остяка. — А точнее, последовавшей за этим пьянки.

— Но насколько я знаю, люди, обладающие способностью к магии, практически не пьянеют. — Возразил Гришаев.

— Имея цель, упорство и очень много времени, некоторым разумным особям удаётся найти в природе вещества, которые в состоянии превратить его в неразумное создание. Движет потом таким созданием только неуёмное любопытство и тяга к опасным забавам.

— Да что там опасного то. — Вяло возразил остяк. — Ничего бы она нам не сделала. Где она, кстати? — Он вдруг испуганно заозирался, чаще всего поглядывая на небо.

— Покормили её. В гнездо улетела. Но ты не расслабляйся. Она скоро опять проголодается и, возможно, захочет мха пожевать. Сырого или печёного. — Злорадно сказал дед. — Если говорить по-простому, а не так, как любит уважаемы Пихто. — Друид кивнул в сторону сидящего с важным видом старика. — То случилось следующее. Мы вчетвером собрались обсудить сложившуюся ситуацию. Всё-таки новые маги в нашем мире это событие грандиозное. Но тут заявляется, всё никак не могущий замёрзнуть в вечной мерзлоте Торым и притаскивает три бочки своей новой браги!

— И вы решили попробовать, а потом понеслась пьянка? — С усмешкой спросил Гришаев. Согласный кивок друида и дружный тяжкий вздох остальных подтвердил его предположения. — Да вы товарищи, старые алкоголики! Только они не в состоянии остановиться, и пьют до последнего.

— Вы неправы, молодой человек. Мы не алкоголики. Просто алкалоид, который выделяют выведенные Торымом мхи, очень своеобразно воздействует на существ, подобных нам. Они вызывают не только лёгкую эйфорию и просветление сознания в малых дозировках, но также пробуждают сильную жажду, которую можно утолить только этим самым напитком.

— Так это у вас брага, настоянная на мху?

— Не просто мху! — Гордо произнёс остяк. — А специально выведенном мху! Столько труда вложено, а вместо благодарности одни оскорбления и нападки. — Наверное, вспомнив про дракону, он опять начал озираться.

— Хорошо. Это я понял. Но дракон-то здесь каким боком?

— Так, Торым у нас великий охотник! Он когда напьётся, пытается то медведя побороть, то кабана. А тут вообще целый дракон появился. Вот мы за ним и недоглядели. — Вздохнул друид. — Добрался он до Фисташки и разбудил от зимней спячки. А ей до весны бы поспать, силу потихоньку набирая. Теперь она постоянно голодная. Энергию ей надо. Накопители, переданные в прошлый раз, она все подъела. Некоторые, не будем говорить кто, спасая свою жалкую жизнь, их Фисташке скормили. Как её не разорвало от этого, ума не приложу.

— Тогда на сколько вам привезённых накопителей хватит? На неделю? А потом что? — Задал резонный вопрос Гришаев.

— Ей сейчас достаточно одного в день, или даже в два дня. Надо теперь приучать её есть меньше. — Дед зло посмотрел на остяка. — Лес, надеюсь, оклемается и тоже сколько-то давать будет. До весны должно хватить, или до полного созревания организма драконы.

— Созревания? — Удивился особист. — Она же не яблоко.

— Но и не простое животное. — Постарался внести ясность Пихто. — Сначала она была энергетической матрицей созданной волей её матери. Потом Ворса, это вот это молодой юноша, который стесняется своего имени. — Пихто указал палкой на деда.